Дорога домой казалась вечностью. Я хотела есть, спать и наконец-то сходить в уборную. Но она наконец-то закончилась, Доргу вышел из повозки и тут же скрылся за дверьми дома. Наверно тоже в туалет надо. Я же, забрала свой трофей и под пристальным вниманием Рану поплелась к себе. Оказывается мы отсутствовали целый день. Солнце уже зашло за горизонт, а тучи над головой говорили о том, что вот-вот начнётся дождь.
Несколько времени он сидел на краю койки, зажав руки между коленями, сутулясь. Испустив дрожащий вздох, пошел снова бродить. Интересно все-таки, на каком это языке. Мелкий, густой, узористый набор, с какими-то точками и живчиками внутри серпчатых букв, был, пожалуй, восточный, – напоминал чем-то надписи на музейных кинжалах. Томики такие старые, пасмурные странички… иная в желтых подтеках…
Голосок: «Аркадий Ильич, посмотрите на Цинцинната…»
– Специальный конверт, – повторил адвокат, соблазняя.
Он обошел террасу кругом. На севере разлеглась равнина, по ней бежали тени облаков; луга сменялись нивами; за изгибом Стропи виднелись наполовину заросшие очертания аэродрома и строение, где содержался почтенный, дряхлый, с рыжими, в пестрых заплатах, крыльями самолет, который еще иногда пускался по праздникам – главным образом для развлечения калек. Вещество устало. Сладко дремало время. Был один человек в городе, аптекарь, чей прадед, говорят, оставил запись о том, как купцы летали в Китай.