— Хозяин, к тебе идут супостаты! — услышал я «голос» Лимонова
— Так время уже полдень! — хмыкнула Василиса — пора творить великие дела. Вставайте.
— Вряд ли. Если только через забор махать — но это сразу заметят соседи, и донесут куда надо. Они предупреждены. Можно, конечно, отправиться в УВД, взять у следователя ключи, придумав стройную версию — чего я собираюсь найти в этом доме, того, что они не сумели найти. Взять понятых, оформить протокол осмотра — всё, как положено. Вот только не вызовет ли это закономерного интереса — зачем? Тем более, что я по сводкам прохожу, как захваченный террористами. Кстати сказать — не пора ли сообщить, что я каким-то чудом вырвался из лап отвратительных террористов и героически пробрался в город, терпя лишения и голод? Начальство меня не раз уже вызывало по магзеркалу, ты же видел. И насчёт голода — жрать дико хочется! Не пора ли нам отправиться куда-нибудь в кафешку и нормально попитаться?
— Забавно. Слушай — а вот сказки о спящей царевне, там вроде как её будили поцелуем, и она сразу влюблялась в принца… тебе не кажется, что магия была ещё до падения болида? Что при падении метеора она лишь вырвалась наружу?
— Нет. В отпуск ухожу — небрежно пояснил я, «кидая краба» своему коллеге и под его недоумённым взглядом бодро выходя на свежий воздух.
— Это какого шайтана святотатство? В хижину зайти святотатство, что ли? Мы хотели есть, зашли, разожгли очаг. В чём святотатство? Толмач, кривя лицо, вслушивался в мои слова, и было видно, что он, как и я, с трудом понимает то, что пытаюсь ему рассказать. И акцент был странным, и язык отличался — видимо, это горец когда-то путешествовал, добравшись и до России — если она тут так называлась. Вообще-то мир был совсем другим, так что проводить какие-то аналогии совершенно некорректно. Хорошо хоть так друг друга понимаем! Если понимаем…