— Да, Коль, давай! — кивнул головой Федоренко — Вась, ты чувствуешь девушку?
— Замёрзла? — спросил я, клацая зубами так, как будто работал отбойный молоток.
Вначале я удивился — ожидал тучу пуль в наши многострадальные зады, а потом ругнул себя — моё подсознание сработало совершенно верно — ведь зачем я подхватил этого мента? Заложник! Они боятся, что попадут в него, а если даже не попадут, и врежут точно по мне — я его выроню. И тогда тому точно придёт большой белый полярный лис.
— Как собачка — нюхай, нюхай, ищи! Ищу, ищу… есть что-то такое, но ведь развеется — ты помнишь, что говорил Сергей — в проходах на вокзал и в аэропорт вмонтированы амулеты, развеивающие чары иллюзии!
— Как определил, что это супостаты? — насторожился я, оглядываясь, и ища пути отступления.
Ещё не выйдя из машины, я заметил некое скопление народа на скамейках в скверике. Там было человек двадцать людей, прохаживающихся между скамейками и рассматривающих какие-то альбомы. По виду этих людей никогда бы не сказал, что они коллекционеры — здесь присутствовало «всякой твари по паре» — и пожилые, седые, как пена моря мужчины, и молодые парни, шныряющие между маститыми коллекционерами и с почтением заглядывающие им в рот.