Мои родители, небось, с ума сходят, потеряв меня в этом мире. Как ушёл к Гриньковым, так с тех пор вживую они меня не видели.
— Я бы вот что предложил — вы отдаёте мне мои монеты, а я ухожу отсюда и никого не трогаю — несмело предложил я, ласково улыбнувшись симпатичному хозяину.
Внезапно, моё тело перестало мне подчиняться. И моё ли теперь это было тело? Одежда лопнула, как бумажный кулёк, надутый мальчишкой, башмаки тоже разлетелись в клочья, я стал ниже, и через бывшие мои глаза увидел, как на лице вырос гигантский клюв, как у какой-то хищной птицы.
— Тихо! — прошипел я — надеюсь, у него нет способностей поисковика… Сюда, быстро!
— Дети?! — опешил я — откуда дети?! Ах дети…
Я глубоко вздохнул, обнаружив, что если сейчас не вдохну, то могу свалиться в обморок, и стал лихорадочно размышлять — ЧТО ЭТО? Ясно, что так подействовал на меня неизвестный артефакт, я впитал жизненную энергию множества убиённых злодеями женщин. Но что изменилось, что я теперь могу — вот в чём вопрос! И тут же очевидный ответ — я вижу мёртвых. Вижу мёртвых?! Ой-ёй… вообще-то некромантия не особо-то в ранге положенности для гражданина великой России, а уж тем более, для добропорядочного полицейского. Почему? Потому, что в основе некромантии всегда лежат человеческие жизни, вернее — смерть человеческих жизней. Коряво — но, правда. Чтобы стать некромантом, чтобы общаться с миром мёртвых, чтобы делать странные вещи, присущие магии некромантов, надо лишить жизни множество людей. И не просто лишить жизни, но ещё в определённое время. С определёнными заклинаниями, более того — надо быть восприимчивым к данному виду магии. Так нам преподавали на курсах магии для полицейских.