Для неё это были мелочи, а для меня… у меня ум за разум заходил, когда я видел цену за бокал какого-то дурацкого напитка. Ну ничего не мог с собой поделать, и всё тут. Набрасывалось огромное зелёное земноводное и душило, душило, душило…
— Да ладно, дай полюбоваться, не трогай! Ничего они друг другу особого не сделают, зато какое зрелище! Гляди-ка, Светка наконец-то нашла себе достойную противницу! Твоя рыжая красотка хорошо держится, наша-то победительница многих поединков за мужчину! Победит твоя — вы спокойно уйдёте. А проиграет — извини, придётся отдуваться — ей с нашими парнями, а тебе с нашими красотками. Таков закон! (Такого закона я не знал, и знать не хотел! Хрен им, а не василискиного тела! А вот отдуваться за нас обоих с синенькими красотками так-то я был не против… на пятерых меня бы хватило. После такого долгого воздержания…)
— Присаживайтесь за стол, вот сюда. Сейчас я с вами побеседую.
— Тогда тебя уволят с волчьим билетом и пойдёшь ты работать в народное хозяйство. Причина увольнения? Не беспокойся, найдём…
— Она жива? Скажите, она жива? — женщина судорожно сжала сумочку, её пальцы побелели, и она была готова снова упасть в обморок.
— Причём тут это? — не понял я — чего такого в морщинках? У всех есть морщинки, или будут… чего такого-то? Как будто я сказал, что у тебя проказа и тебя надо отправить в лепрозорий!