— Хорошо. Ну вот мы как-то его нашли — а дальше что? Куда ты его денешь? Его же продать надо. Кому? Как получишь деньги?
— Тихо! Не трогай — остановил я её руку, протянутую к пакету с перьями — не дай бог налипнет какая-нибудь пушинка, и станешь не восемнадцатилетней Джессикой Альбой, а ей же, но девяносто девяти лет от роду. Ты с этим делом не шути.
— Пришёл по моей просьбе. Он милиционер, я пригласил его для охраны. Сын пришёл заранее, с дробовиком. Деньги огромные, золото, я побоялся, что кто-то узнает и на нас совершат нападение. Мне показалось, что за нами следят.
Мы разгонялись всё быстрее, земля уже мелькала, как карта, просматриваемая на экране компьютера. Василиса давно сбросила свой груз, вернее — не смогла его держать — поток плотного, густого, как асфальт воздуха вырвал у неё из рук и коврик, и одежду хулиганов.
— Пощёлкай каналы, ладно? Мне чего-то лень и руку поднимать… я скоро ожирею, как корова, и ты меня перестанешь любить. Валяемся целыми днями, как тюлени.
— На год. Может больше — пожал я плечами — не знаю точно.