В ту минуту, когда он вошел, два рослых камер-лакея, одетые побогаче самого г-на Вально, раздевали его высокопреосвященство. Прелат, прежде чем заговорить об аббате Пираре, счел долгом порасспросить Жюльена об его успехах. Он задал ему несколько вопросов по догматике и был поражен. Затем он перешел к классикам: к Вергилию, Горацию, к Цицерону. «Вот эти-то имена и удружили мне, за них-то я и получил сто девяносто восьмой номер, — подумал Жюльен. — Но теперь уже терять нечего, постараемся блеснуть». И он действительно блеснул; прелат, который сам был превосходным знатоком классиков, пришел в восторг.