— … и ещё Тоську-Шарапа. Под землю им спускаться не придётся, они будут ждать меня наверху. На всякий случай.
— Офицер Мишку и увёз. Важный, строгий. Приехал ни свет ни заря и увёз.
В деле оказался фотографический портрет грабителя: угрюмое туповатое лицо, шея, как у быка. Звали Канонира Павел Тимофеев Мишаркин. Крестьянин села Поим. Отслужил срочную службу в артиллерийской бригаде — отсюда и прозвище. Работал башколомом на Скотопригонном дворе, затем в колбасном заведении Каныгина там же, на Забалканском проспекте. В 82-м попался на грабеже: обобрал торгового человека на углу Обводного и Предтеченской. Оглушённая жертва лежала в канаве и Пашка-Канонир уже убегал, когда, на его беду, в улицу свернули два казака-атаманца. Увидев картину, лихие гвардейцы взяли налётчика в кулаки и доставили его в часть. Пашка получил три с половиной года исправительных работ, которые отбывал теперь в Литовском замке. Каких-либо упоминаний о его сообщниках в деле не имелось.
— Играть-то будешь на Демидов счёт? — поддел «ивана» Лыков. — Деньги твои теперь, поди, на Гороховой фараоны делят.
За разговорами они незаметно доехали до каменного двухэтажного флигеля, стоящего позади Константиновского корпуса богадельни.
— Господин хороший, с вас бы, помимо счёта, за поломанную мебель ещё получить… Посуду, опять, побили…