— А ты зайди в «Каторгу», спроси там у Марка Афанасьева, как Лыков вашего первого бойца в бараний рог гнул.
Через дорогу от Обуховского дома, отделённый, как остров, от квартала узким Таировым переулком, стоит дом Дероберти. Тоже знаменитость в своём роде: в его полуподвальном этаже проживают самые разбитные во всей Спасской части девки. И днём и ночью стоят они в дверях своего притона или сидят прямо на панели, поджав ноги, полуодетые и размалёванные. Смеются, зазывают прохожих, а то и поют песни… При виде их порядочного человека охватывает сначала оторопь (разве такое возможно в столице?), а затем отвращение. Вот только порядочные люди ходят по Сенной площади редко, а нетребовательные аборигены валом валят в гостеприимный полуподвал. Ещё более грязные дела творятся в верхних этажах. Дом Дероберти издавна сделался главным в столице воровским притоном. Все его жильцы — исключительно «красные», а квартирные хозяева — «мазы» воровских шаек. Получается, что вся банда живёт вместе, под рукой у командира: очень удобно ходить на дело! Верхний этаж страшного дома одно время занимал Цензурный комитет, но не выдержал такого соседства — съехал. Говоря правду, таков и весь Таиров переулок: в нём только три дома, и в каждом — по борделю.
Когда Благово просмотрел все три письма, он понял, насколько серьёзным оказалось дело о возможном убийстве действительного тайного советника Льва Саввича Макова. Серьёзным и даже опасным, и в первую очередь для него самого. Но деваться было уже некуда — следовало срочно доложить о находке Плеве.
— Если тебе твоя голова не дорога, то сходи, убедись. Только сначала свечку в храме поставь, на полпуда весом… Там душа дешевле гроша!
— Не сочтите за труд поговорить. Всего несколько минут!
«Если ещё хотя бы раз с Павлом Афанасьевичем Благово случится нечто, подобное вчерашнему, ты покойник. Наведи обо мне справку и поймешь.