— Как вы находите гавань, ваше превосходительство? — прервал неловкое молчание барон.
Алексей знал, что Горсткин храбрый человек и не побоится спуститься с ним в каменоломни. Но один раз он уже попросил друга о помощи…
— Ради сына придётся чем-то пожертвовать. Ему жить да жить; а без матери плохо. Станете раз в год сюда наведываться. Зато Фёдор на глазах будет. А как женится да детишки пойдут, поможете их растить.
— Вот это чудно! — обрадовался Лыков. — И где они, шельмы, оказались?
— Есть и такие, — согласился со вздохом Лыков. — В семье не без урода. В любом деле есть люди честные и бесчестные. Но я вот не такой. Учитель мой, Павел Афанасьевич Благово, тоже. Друзья мои — Титус, Форосков. Я тебя с ними со всеми познакомлю. Не захочешь служить в полиции — не обижусь. Пристрою тебя к другому какому ремеслу. Главное — зарабатывать на жизнь честным трудом. Всё равно, каким, лишь бы честным. А не людей душить…
На этих словах из задних комнат вдруг выскочил человек. Обежал буфетную стойку и остановился перед Лыковым. Высокий, с маленькой головой и длинными руками; нос сломан, всё лицо в мелких шрамах. Когда человек заговорил, то обнаружил отсутствие четырёх передних зубов. Ясно — кулачный боец.