— А чего он вообще такого ответственного из себя строит? — спрашиваю. — Он же уволился.
— А я хотела сейчас и подарить, — говорю, сматывая нитки.
Тирбиш выделяет мне одну из запасных машинок, старательно выводит прямо на передней панели мое имя маркером. Это простое действие неожиданно заставляет меня чувствовать гораздо большую уверенность в завтрашнем дне, чем подписание контрактов. Мысль о контрактах напоминает, что надо написать домой, так что после того, как Тирбиш показывает мне сушильню с горячим поддувом, я снова отправляюсь к капитану.
М-да, чувствую, тут предстоит большая педагогическая работа…
Но вопль относился не к внезапной хвори, а к дыре в памяти. Дедуля шатко поднимается на ноги и ковыляет к комодам, приговаривая что-то вроде: «Где же это было, где же эт-то бы-ыло, цыпочки-лапочки, листочечки мои…» Он принимается рыться в ящиках, сопровождая свои действия бесконечным количеством свободно льющегося фольклора.
— Я не уверен, что это входит в сферу твоей компетенции.