— Поражаешься идиллии, что царит между миллионщиком Морозовым и даниловским «иваном» Быковым!
— А может, лучше не стоит? Поверьте, я вас уважаю и желаю добра. Тут такие люди замешаны… Даю слово дворянина, что Сашка Макова не убивал; он был занят в ту ночь другими делами. И вам бы лучше не знать, какими. Обещайте мне не давать хода тому, что услышите!
— Да, господин Скиба, припоминаю. Кажется, Максим Вячеславович? Прошу пожалуйста без церемоний.
Огромный лохматый пёс с лаем бросился на них. «Иван» застыл с опаской. Лыков, которого все собаки почему-то панически боялись, шагнул вперёд.
— Да. И не вижу в этом ничего невозможного. Ты, Анатолий, кабинетный деятель, потому и сомневаешься. А как я, по-твоему, попал в Псковскую тюрьму? Открыл дверь — и вошёл. И никто меня там ножом не ткнул.
— Эх-ма… — горестно вздохнул камердинер. — Четыре-на-сто тыщ… До чего жадность-от людей доводит; а потом жизни себя лишать. Экой грех! Как теперя бедная Софья Александровна с тремя детьми на руках жить-то будет? Младшему, Лёвушке, шести ещё нет. А имения никакого барин не нажил. Пенсию-то хоть вдове дадут, ваше высокородие?