— Далее то, Павел Афанасьевич, что Беклемишев отлучался за эти дни из камеры. Но не для допроса. Он числится лично за Виноградовым и по его запискам несколько раз отпускался на волю безо всякого конвоя. А потом под утро возвращался.
— Нет. Я — вольный человек, ни от кого не прячусь. Просто не люблю их.
Холодный, строгий Петербург, набитый чиновниками, гвардейцами и придворной знатью — только одна, парадная видимость города. Он имеет и изнанку, часто неприглядную, а иногда страшную. Лыков хорошо знал дислокацию зла в столице, её гнойники и язвы, занимающие иногда целые кварталы.
Лыков не видел своего друга барона Таубе уже два месяца. Перед Рождеством они крепко кутнули в «Дононе». Расставаясь, Виктор сказал, что уезжает в тёплые края и рассчитывет вернуться к началу весны. Обещал для Благово ящик манильских сигар!
— Слушай сюда. Я здешний «маз», зовут Ванька-Пан. Мы тебя проверим; ежли всё правда, то можешь в Дорогомилове остаться. Сколько платишь за отыскание этих двоих?
— Доброе утро, Владимир Константинович. Вы от графа? Что так рано?