Войдя в заведение Дуркина, Алексей сразу привлёк к себе внимание аборигенов. Взял в розлив полбутылку, сел за пустой стол. Все вокруг дружно прекратили разговоры и смотрели на него неприязненно. Не успел Лыков отхлебнуть из стакана, как напротив него без приглашения уселся рослый малый в щегольской, но неопрятной сибирке.
— Ловко! — похвалил майор. — Много взяли?
Лыков опешил, затем сощурился и посмотрел на князя очень внимательно, как доктор на пациента.
— Уже подумал. Напиши лучше «рапорт» к тамошним обитателям.
— Старая полиция боялась генерала как огня. Со своими связями при дворе Шипов мог сместить любого обер-полицмейстера. Десять лет уже, как он помер, а «Шиповская крепость» нам по-прежнему не сдаётся. И дело не в паспортах или полицейском надзоре. Внутри всё отлажено так, что обывателю туда и въехать страшно; а снаружи кто-то влиятельный прикрывает их в Городской Думе. Но я их всё равно дожму! Дай мне ещё годика три, и выкурю всю эту нечисть…
Лыков понял, что дальнейшие расспросы бесполезны, и откланялся. В дежурных полицейских санках он полетел на Мясницкую, где в доме 3/5 помещалось секретно-розыскное отделение при канцелярии обер-полицмейстера — московская сыскная полиция. Заведующий отделением был ему так же хорошо знаком — в 80-м году вместе арестовывали знаменитого убийцу Сашку-Цирюльника.