— Так что, ваше высокоблагородие, смотря об чём будете спрашивать, — не без апломба ответил арестант.
— Побойтесь бога, отец Николай! — Дубяго даже обежал стол. — За титулярного советника! Чин девятого класса! Давайте сойдёмся на пяти.
Эффенбах поглядел на Лыкова скорбно, как на покойника, перекрестил и ушёл готовить «почтовый ящик». Титулярный советник остался один.
— У Пашки дружок есть, одного с ним села. Зовут Мишка Самотейкин. Вместе на колбасной машине работали. Вот его я и ищу. Нужны любые сведения об этом Самотейкине, а ещё хорошо бы получить записку от Канонира к Мишке, с рекомендациями. Прими, мол, подателя сей бумаги, справный малый, помоги чем можешь… Сварганите?
— Написал, что прикрытия от московской полиции не обещает, но чувства насчёт экспроприации вполне понимает и одобряет.
— Не-е. Ежели бы в сыскном такие были — нас бы уже никого не осталось. А ловко же ты меня! Не хочешь на Ключиках подраться? Денег заработаешь.