Когда нас стало трое, можно было начинать действовать. Все торговцы сразу оказались за нас, понятно, почему; а поскольку им должен почти каждый старатель, их поддержка оказалась очень действенной. Кроме того, мы выступили на волне всеобщей тяги к порядку. Только что убили повара одной из русских каторжных артелей. Обычное убийство не наделало бы столько шуму, но тут был особый случай: человека зверски четвертовали! Средь бела дня, просто так… И народ дозрел. В одно из воскресений я собрал трезвую часть населения и сказал речь (а говорить я умею). Хватит убивать друг друга, звучало в ней; мы прибыли сюда за богатством и хорошей жизнью, а не за пулей. У нас полно земли и полно времени — нужны только правильные порядки. Я предложил простые и справедливые законы: за убийство, ранение, грабеж — смерть. За жульничество в карты — смерть. И за кражу, даже самую незначительную — тоже смерть. Других наказаний у нас почти нет, по крайней мере, связанных с заключением в тюрьму. Мы отнимаем жизнь, но не свободу! В Желтуге много бывших арестантов, и это правило им особенно нравится.