— Не губите, господин коллежский асессор! Я заслужу ваше расположение! Только приказывайте — всё будет немедленно исполнено. Четырнадцать лет беспорочной службы! Орден Анны третьей степени. Виноват, признаю; семью завёл, захотелось спокойной жизни, а ссориться с Бардадымом не имел, ей-Богу, никакой возможности! Он бы меня просто в пыль растёр — нрава был ужасного, и с такими капиталами…
— Пересвет, Челубей — фланкируйте Лыкова, — вполголоса приказал Озябликов. — Я прикрою тыл. Алексей, приготовься! и помни, он совсем бешеный…
— Я теперь Иван Иваныч Шапкин, нерчинский мещанин, высылаемый административно, — так же шепотом ответил Алексей.
— Батюшка рассказывал — за дело у Буска 13 марта. Очень тяжелый был бой, до ночи шел. А до этого у Малогоща и у Пясковой скалы рубились с Лангевичем.
— Я же сказал: для начала эти два, а там поглядим. Могёт, и ещё появятся. С Вовкой же надоть как следует! А то вы уедете, а он останется и жизнь моя сделается тогда совсем невозможная. Как хочите, но уберите его отсюдова насовсем!