— Да, есть силенка у ребенка… Сгодится для первого разу. Едва меня не поклал — а все ж таки не поклал, — похвастался он, осторожно ощупывая челюсть. — Надо бы дохтуру показать… уксусу приложить…
— Тебе вернут деньги. Не трогай её. Они с братом возвращаются на Кавказ — пусть едут.
Войдя в парадное, Таубе нос к носу встретился с консьержем — крепким мужчиной совершенно бандитской наружности, даже со шрамом на горле. На стойке за его спиной лежал кастет. Консьерж внимательно, настороженно осмотрел ротмистра и сделал шаг назад, к стойке. Заглянул в какую-то бумажку.
И выложил на стол пакет капитана Янгхазбэнда.
— Не мели зря языком, щенок! Тебе сначала в Желтугу съездить надо, концы найти. Ежели со мной что сейчас сделаешь — даже из города не выберешься; перехватят и кончат. Поэтому я в полной безопасности. А уж на обратном пути ты ко мне на ширмака не подъедешь… Запомни и Лобову передай — ежели живой останешься — что здеся командую я. Из Питера войска не нашлёшься. Лобов закрутил свою «Этапную цепочку» на моей земле, деньги гребёт лопатой, а делиться не хочет. А придётся! Или я тут…
— Не извольте беспокоиться, Алексей Николаевич. Все будет именно натурально. Скажите ему сейчас, что всё решено для него положительно. Пусть ждет вызова в канцелярию для назначения на должность. Потом Суконкина тихо-мирно заберут на раскомандировку, и он исчезнет. Никто ничего не увяжет. Здесь же на сегодня четыре тысячи восемьсот сорок девять арестантов — больше, к примеру, чем жителей в Чите. Чем ещё могу помочь?