В последнее время Георгий Порфирьевич, что-то почуяв, ходил на встречи со своими агентами только в сопровождении телохранителя. Им являлся собственный племянник Константин Судовский, крепкий молодой человек, выписанный для этих целей из Киевского жандармского управления. Инспектору секретной полиции было известно, что революционеры давно хотят его убить. Год назад при разгроме динамитной мастерской Грачевского он обнаружил плоскую бомбу, специально сконструированную для террористки, и одновременно его агента, Осмоловской: она должна была принести её в дамской сумочке на встречу с подполковником. Были и другие попытки. Поэтому Судейкин был всегда настороже, носил постоянно в кармане заряженный револьвер, в руке трость со встроенным стилетом, а под сюртуком — стальную кольчугу.
— Вестимо дело. А по какой части ищите? Да вы пейте, пейте!
И началась их таежная одиссея. Собаки у свищёвских людей действительно оказались: они услышали отчетливый лай. Вскоре попался ручей. Лыков повел их разутыми по воде на восток; шли около версты. Вылезли на камень, чтобы не оставлять следов. Обулись и далее осторожно, стараясь не шуметь, двинулись на север. Шли до темноты. Заночевали в яме от вывороченой лиственницы; жечь костёр Лыков запретил.
— Это я забрал и паспорт, и ассигновку; отдал Саблину.
— Ловко! — одобрил он. — Утопил дурак щуку… А дальше чево?