Красный Туз обещал послать в Централку — Московскую пересыльную тюрьму — «рапорт» своим товарищам о Лыкове с Челубеем, дабы там встретили их, как уважаемых людей. Которые по своей секретной причине прикидываются «спиридонами», но, на самом деле, есть самый, что ни на есть, «деловой элемент», которому не стыдно резинку дать. Алексея это вполне устраивало: драться в каждой новой «каламажне» для поддержания авторитета ему не хотелось.
Грессер по-военному щелкнул каблуками, и троица покинула кабинет министра. Машина сыска завертелась, но немедленному её действию мешало одно важное обстоятельство — коронация.
В станицу Игнашино — последний пункт русской территории — прибыли уже в полной темноте. Переночевали. Утром чуть свет пошли на берег договариваться. Из махонького домика вышел угрюмый мужик в дикой рубахе и штанах с жёлтым лампасом — перевозчик. Такса была уже известна: червонец с человека в оба конца и по три рубля за пуд багажа. Быстро ударили по рукам, простились с возницей, оговорив обратный путь, сели в шитик и отправились к южному берегу.
Лыков подумал секунду и молча пожал поданную руку.
— Засурский, с вашего позволения. Где прикажете сесть? Нам понадобится не более четверти часа.