И Лыков пошел к наре рыжего. Залез ловким прыжком, сбросил вещи прежнего хозяина. Посмотрел удивлённо на соседа слева, и тот молча и быстро ретировался со своим мешком; освободившееся место занял Челубей.
— …ваше превосходительство? — с собачьим поскуливанием в голосе спросил провокатор.
— Так то человечью… — огрызнулся Автоном и ушел, расстроенный. На бой поехали лишь четверо стрелков; им было не до Иоанна Предтечи…
— Мою мать звали Александра. Видно, отец помнил ее, потому такое имя и назначил!
— Вот я им появлюсь! — угрожающе заявил Горсткин. — Тут вам не Пенсильвания, ёшкин бобёр, а Москва! Завтра же всех на уши поставлю. Коли и впрямь беглые окажутся — пусть следуют в Нерчинск срок дорабатывать…
И прошёл в избу, жестом приглашая следовать за собой.