— Геть, дуроплясина! — раздался сзади грубый голос. — Подь сюды, разговор имеется!
— Обычно да, но Самболат убил не простого чеченца, а сына тейпанан хьалханга.
— Я не знал его совсем; он оставил нас, когда мне было два года. От отца не уцелело даже записки — мать всё уничтожила. Я прочту это потом, один…
Получалось, что жандармский штаб-офицер руководил своим агентом в революционной среде, цензурировал его прокламации, а тот при этом затевал покушение на министра внутренних дел…
— Садитесь, господа, — император усадил, после приветствия, всех троих вокруг стола, сел сам и сказал. — Начнем с того, на чем остановились в тот раз — с железных дорог. Что надумали?
— Ну, даже лучше, — осклабился он, — зараз обоих.