— Отлично. Заскочим только по пути в гастроном, что-нибудь прихвачу.
— В смысле вообще вся. Все вообще до последней нитки в нашей стране — общенародное.
Вот тебе и ленинская мечта о кухарке, управляющей государством, подумал Виктор. Ну, помогала, положим, не кухарка, но и не из этих "профессиональных политиков", которым с личным бизнесом вне этой политики не задалось. У парня государственный подход есть. Пока у нас каждый маленький человек не будет мыслить, как если ему наше государство вверено, сказал себе Виктор, никакой демократии не будет. Будет цирк с флажками и обольщение имиджем и сувенирчиками к выборам, типа засыпать яму на дороге за деньги, собранные с населения же. Демократия — это не когда народу иногда делают то, что он просит или даже требует. Демократия — это когда народу никогда не смогут сделать то, чего он не хочет, прикрываясь словами "вы же нас выбирали, вы теперь должны доверять". И в этом плане европейский опыт нам ничего не дает. Евросоюз — это тюрьма народов, где страну, которая захочет жить по-своему, лишат инвестиционной пайки.
— Я понял, — внезапно сказал Виктор. — После всего этого Листьев и остальные накинутся на НАТО, как тузик на грелку. Они же умные люди. И потом, они будут чувствовать, что америкосы их обманули и подставили.
— А у меня — тоже в Брянской области, чуть позже. Он был танкистом. За их светлую память!
— Ну это он зря, конечно. В милиции тоже ж не одни дураки сидят, хотя, конечно, иногда… Что, разве никогда дел не вешали на невиновных, чтоб закрыть? Я-то знаю. Но это ладно. И что, он так никому и не показывал?