Это уже было мало похоже на простое совпадение. Если бы им было просто по пути, Виктор бы сразу увидел его, как только обернулся на площадке, и еще раньше, когда оборачивался внизу Верхней Лубянки; но "хвост" тогда не был виден, как будто тот свернул от остановки в кусты, выждал, пока Виктор исчезнет из поля зрения, чтобы не вызывать подозрений, и тут же бросился в погоню.
Поднявшийся представился Николаем Федоровичем Кренкелем — однофамильцем знаменитого радиста — челюскинца — было ему лет под тридцать пять, и понимание достойного прикида у него выражалось в свитере крупной вязки и фирмовых тверских джинсах.
— Это же не троцкизм, а сталинизм. А сталинизм — это модернизация.
Виктор подключил блок питания — загорелся глазок светодиода — и неторопливо открыл крышку. Из офисной акустики как раз к месту зазвучал ремикс темы X-files.
— Да, собственно, ничем. Хотелось побеседовать вживую, уточнить некоторые данные о ваших проблемах.
— Не в этом. Понимаете, при троцкистах власть выстраивалась только вертикально. Росли вверх: инструктор обкома, завсектором, второй секретарь, первый… А число начальников ограничено. И человек ждет, когда шеф уйдет на пенсию, его снимут, или помрет. И чем выше, тем сложнее. Тупик, нет смысла новым кадрам расти. Да и тому, кто в кресле сидит, нет смысла вниз падать. Вот так и загнивали. А теперь есть горизонталь власти. Служащий может наращивать блага, не только занимая руководящее кресло и наращивая число подчиненных, а за квалификацию, за честную и преданную службу. И можно никем не руководить, а жить, продвигаясь по горизонтали, не хуже начальника учреждения. Выбор вариантов есть. И на руководящее кресло тоже есть из кого выбрать, и нет вокруг него такого ажиотажа и подсиживания. Нет смысла прогибаться. Нет смысла плодить руководящие должности под людей. Там, где есть куда двигаться умным, нет места для дурака.