— Скажем, призывы к неисполнению советского законодательства. Это когда сотрудникам начинают говорить: "В нашем учреждении закон — это я, кому не нравится, могут уходить". У нас, кому не нравится, обязаны об этом сообщать, да и кому нравится — тоже. Или, к примеру, говорят — "Вы не забыли, кто вам деньги платит?" имея в виду не государство, а конкретную личность.
— Да, если бы хранители хотели вас убрать, они бы просто перебросили вас в период немецкой оккупации, в облаву. Или до основания города, когда здесь дремучий лес и дикие звери. Судя по всему, они надеются, что и в нынешнем качестве вы сыграете свою роль. Мы не собираемся их в этом разуверять. Способ обеспечить и ваше участие, и ваше невмешательство мы сами подготовим. Так что не удивляйтесь и не волнуйтесь.
— Oh! Oh!! NO!!! — голос репортерши сорвался до ультразвука.
Он закрыл дверь подошел к выключателю и нажал белый рычажок: свет трехрожковой люстры осветил закоулки четырнадцати метров жизненного пространства. Проветривать не было необходимости: комната и так прекрасно вентилировалась через отдушины.
'Адмирал Нахимов' затонул. И еще 'Михаил Лермонтов' и подлодка 'Комсомолец'.
— Может, какой мажор с комиссионной трубой балуется? Сейчас привозят из Финляндии на два стандарта, волемотовский и ихний.