— Понятно. Вы убедились, что товар на месте и начали переговоры. Так?
'Раньше была холодная война и внешний враг', продолжал холодно рассуждать Внутренний Голос. 'Жертвы внешних врагов нужны, чтобы каждый из нас был готов взяться за оружие и уничтожать этих врагов. Просто взять и убить человека трудно. Это против природных инстинктов. Надо, чтобы во враге видели нелюдь, хищника, одного из зверей. Для этого надо показывать его жертвы, кровь, растерзанные трупы. Сейчас у нас культ жертв бывшей власти. Значит, враг — бывшая власть. Но если она бывшая, то кого теперь демократы от нас хотят, чтобы мы убивали, какого врага? Оппозицию? Или часть народа, которая пойдет за ней?'
— Товарищи, но ведь это же с огнем игра, почище Карибского кризиса. Мы с вами не заигрались?
— Тебе кто-нибудь угрожает? Или есть враги?
— Можно? — Вероника поставила на стол высокую и стройную хрустальную вазу, похожую на квадратную трубку, в которой расположила подаренные розы. — Какие красивые… Виктор Сергеевич, вы просто изумительный человек.
— Для нашей системы это совершенно нетипично, — заметил Момышев, и, судя по всему, искренне. — Хотя у нас идеал чиновника — это человек, который вроде как бы и ничего не делает, но в подведомственной сфере все в порядке. Вам же вроде Доренцова рассказывала?