На кольце перед Самолетом троллейбус свернул вправо, в сторону Бульвара Информатики. Между Полтинником и 'Электроникой' в оба салона набралось людей, спешивших домой в новый район, хоть и не так много; Виктор машинально подумал, что за эти десять лет не произошло какого-то значительного скачка в фасонах, многие и сейчас примерно то же носят, а вот манеры… Нет нервозности, нет напряга, даже несмотря на то, что войны ждут — ну и что, и в шестидесятых ждали, и в семидесятых, и с США, и с Китаем, и все-таки как-то обошлось без этого человечество; в лицах улыбчивость, предупредительность, как будто потом придется к этому человеку на работу наниматься, звонки мобелов тихие, не раздражающие, и не орут по ним, говоря в троллейбусе, то ли от того, что микрофон большой и у рта, то ли оттого, что привыкли о других думать. Да, скорее второе. 'Эгоист' здесь прозвучит так же, как 'козел'. Эгоист — изгой, опущенный. Высовываться можно, но потому что высунувшийся подтягивает за собой остальных, не просто делится удачей, а подтягивает, паразиты и иждивенцы тут что-то тоже редкость…
— М-да, были у меня знакомые, что обедали в сусси-баре… Если честно, то предпочел бы русскую кухню. Кстати, какой у вас тут телефон радиотакси? — Виктор полез за мобилой в барсетку.