— Да вот, интересно, это импортная машина или наша. Никогда не видел.
— Нет. Не застал… — задумчиво произнес Виктор и, помолчав, добавил, — а, да, чего хотел спросить-то. Что это за реформация такая?
— То-есть, на какую-то работу будете устраиваться?
— В смысле — антисоветское? Когда вот вы жили в СССР, вы куда-нибудь писали, чтобы в газете, или еще где, напечатали… ну, скажем, Солженицына?
Виктор промолчал и углубился в поглощение услады брянских гурманов этой реальности. Времени на раздумья было явно маловато. Стены кабинета и занавеси глушили шум зала, и только невидимая флейта неторопливо выводила что-то незнакомое и романтичное.
— Я возьму. Бумажка есть попробовать, как пишет.