Я уже ржу, еле сдерживаюсь, чтобы не завыть. И как же я забыла, как мама прямо с первых дней Сашкиной женатой жизни взялась одевать его супругу! Маська, правда, удачный экземпляр — она тощенькая, мелкая и все время мерзнет.
— Видишь ли, Азама-а-ат, — сладко тяну я. — Если я устала, это еще не значит, что мне не понравилось. Вчера все было просто чудесно, и я бы, конечно, не заснула на лету, если бы знала, что ты обидишься. У нас это просто в порядке вещей. У нас даже выражение «спать с кем-то» означает заниматься сексом…
Азамат наконец дергает за ручку, вернее, кольцо, и большая деревянная дверь с трудом поддается, дребезжа досками от усилия. Мы входим в большое темное помещение. Муж нашаривает на стене выключатель и зажигает свет.
— Щас, — говорю. — Жуйте свое мясо и радуйтесь.
— Например… Например, я почти уверена, что ты не будешь меня бить! — выпаливаю ту конкретику, которая больше всего не дает мне покоя.
Главное, мне почему-то очень не хочется признаваться, что меня выдали замуж насильно. Казалось бы, и гордости у меня особой нету, и ситуация была патовая… Но, пожалуй, я пока об этом помолчу, если не прижмут.