Он усмехается и наконец-то — неужели! — принимается за еду. Уже хлеб почти остыл, блин, пока он тут телился.
— Или просто подстроит несчастный случай.
Мы еще некоторое время сидим в обнимку, думая о вечном и бесчеловечном, а потом Азамат начинает шевеление на предмет сбежать. Отпускать его одного мне не слишком-то хочется, еще напридумывает себе всяких глупостей. А мне всю ночь будет сниться какое-нибудь том-и-джерри с его папашей. Брр.
— Ну я открыла две ближайшие с уголка, поняла, что это не мое, и закрыла.
— Не, — мотаю головой, — ничуть, только я зажигать ее не умею.
— Разогрелись? — спрашивает он бодрым голосом. — А теперь давайте в тивик.