— Американцы ненормальные, — пожал широкими черными плечами Можайский. — Тогда уж дешевле освещаться, сжигая ассигнации.
— Слышь, ты, фитюк малахольный, свои тощие ручки на славу России поднять решил?
— Как вы, Александр Михайлович? — Петр никогда не считал экс-моряка таким же другом, как Можайский, или соратником, как Джевецкий с Костовичем, но искренне за него переживал. По мнению авиатора, Сандро был наиболее симпатичным представителем весьма неоднозначного императорского семейства.
Самодержец смягчился. Демонстрация монарху верноподданнических чувств никогда не бывает избыточной.
Сидя у костра в неглубокой ложбине, планерист рассказывал Самохвалову подробности.
— Сиречь, водная и воздушная среда свои условия диктуют, разные.