Земля приближалась с трагической неумолимостью, поворачиваясь перед капотом. Вращение замедлялось, но высота падала еще быстрее, а скорость росла. Лишь в считанных метрах от земли пикирование перешло в горизонтальный полет, внутри живота екнуло, будто мерзлый маньчжурский песок промелькнул в миллиметре от обнаженной кожи. Свинцовой рукой штабс-капитан крутнул магнето, «звезда» ожила, наполняя машину уверенным гулом. Падение, казалось, длилось немыслимо долго, хотя из часов вечности утекло всего несколько секунд. Дорожинский, набирая высоту в вираже, оглядел небо и — о радость! — заметил снижающегося вдалеке японца. Он кинулся вдогонку, на минуту потерял врага из виду, затем обнаружил лежащий «Моран» с перебитым крылом. К нему бежали пехотинцы. С трудом найдя сравнительно ровный кусок на перекопанной траншеями поверхности, военлет приземлился и тоже почапал к месту аварии.