Наказывать парня я особо не стал, но вот его одежда осыпалась прахом… Не спящие стражники и патрули могли увидеть бегущую по лагерю голую фигуру солдата, прикрывавшего ладонями самое главное.
При нашем появлении девушки умолкли, удивленно посмотрев на массивный графин. Разлив драгоценную жидкость по бокалам и стаканам, я водрузил графин в центр столика. Взяв свой стакан, я принялся наблюдать за их реакцией.
— Так вот вытащил он не только меня, но и раненого друга умудряясь во тьме и всполохах пожара отбивать стрелы эльфов! Расскажи кто — сочла бы хвастуном! А сам спокоен словно голем… А с виду задо-о-охлик…
Если судить по довольным физиономиям старших курсов, да и по приписке в брошюре, вопрос о том, кто кому должен помогать, останется открытым.
— Так, не очень, — я улыбнулся. Ручку я свистнул у отца, так как с детства ненавидел писать перьями, а перо феникса мне так и не дали. Мать бы просто не простила его пропажу.
Секунда, другая… в следующий миг я был безжалостно сметен красноволосым вихрем, умудрившимся в одно мгновение сделать столько различных действий, что диву даешься: сбросить меня, вскочить на ноги, вставить розу в волосы, завернуться в одеяло, обругать меня с ног до головы, после чего — исчезнуть в ванной комнате.