- Ты чего? Отпусти, – прикосновение не порадовало - слишком грубое. Внутри стало гадко, хотелось плакать.
Следуя за собственным «заложником» по комнатам трехэтажного особняка, я чувствовала себя так, будто выпила литра полтора водки, а закусить – вот беда - забыла. Хотелось не просто смеяться, а хохотать подобно безумцу, которому уже нечего терять, так как к фильму уже написан плачевный финал.
Он вновь нежно надавил на подбородок, положил ее на мой язык, дождался, пока прожую, а затем снова поцеловал. Я не успевала опомниться. На этот раз поцелуй более страстный, более мужской, более требовательный. Но все еще ласкающий, скручивающий мучительно нежные спирали в животе.
Хочу ли я поучаствовать в шоу? Нет, пусть даже там такая странная сцена, на которой изменяется пространство и из ниоткуда возникают предметы и декорации, но я определенно хочу, чтобы поучаствовал ты… В каком именно? Вот как раз в следующем – в бою гладиаторов.
Ответить я не смогла из-за возникшего в горле кома – душа вдруг сделалась непривычно чувствительной, уязвимой, без единой защитной заслонки. Голой, и оттого светлой и легкой, воспарившей к солнечным бликам на стеклах за витиеватыми балконами.
Стоять перед ним с ножом было все равно, что дополнительно унижаться. Почему он не берет? Зачем я протягиваю этот нож, словно собственные ладони за милостыней?