Цитата #224 из книги «22 июня: Никакой «внезапности» не было! Как Сталин пропустил удар»

Но продолжим: «Проценко и Дорошенко (сослуживцы Петрова по дивизиону. – Прим. авт.) обычно упоминали о настроениях людей, связанных с разговорами о войне. Слухи об этом ползли отовсюду. Они распространялись солдатами, принимающими участие в работе рекогносцировочных групп, местным населением, рабочими строительных батальонов. Наконец, мероприятия, проводимые в подразделениях, тоже наводили на размышления… В атмосфере нашего дивизиона чувствовались тревога, напряжение, неопределенность. Это была особая предвоенная фаза войны, ибо в приграничной зоне мирное время истекло еще задолго до первого выстрела...» Лучше не опишешь!

Просмотров: 4

Несостоявшийся «освободитель» милитаристской Финляндии К.А. Мерецков накануне войны являлся заместителем вышеупомянутого маршала Тимошенко. Еще весной 1941 года он смог убедиться в том, что на западных границах страны, оборонять которую ему поручили, не все ладно. Вот что он пишет: «Весной 1941 года я был на учениях в Ленинградском военном округе, которым командовал генерал-лейтенант М.М. Попов. Поездку в ЛВО я считаю успешной. Командный состав поставленные задачи решал правильно. Войска готовились (к чему?! – Прим. авт.) хорошо. Затем отправился в Киевский Особый военный округ. В конце мая начальник оперативного отдела штаба округа И.Х. Баграмян доложил мне обстановку. Дело приближалось к войне. Немецкие войска сосредоточивались у нашей границы. Баграмян назвал весьма тревожную цифру, постоянно возраставшую. Прежде чем доложить в Москву, я решил еще раз все перепроверить. Поехал во Львов, побывал а армиях округа. Командармы в один голос говорили то же самое (!). Тогда я лично провел длительное наблюдение с передовых приграничных постов и убедился, что германские офицеры вели себя чрезвычайно активно… из Киева я отправился в Одессу, где встретился с начальником штаба округа генерал-майором М.В. Захаровым. Выслушав его подробный доклад, из которого явствовало, что и здесь, на границе, наблюдается тревожная картина, я вместе с ним поехал к румынскому кордону. Смотрим мы на ту сторону, а оттуда на нас смотрит группа военных. Оказалось, что это были немецкие офицеры» («На службе народу», с. 198). Надо же: «Привет, коллеги!»

Просмотров: 4

Вот что пишет высокопоставленный офицер Генштаба С.М. Штеменко: «В мае основной состав нашего отдела (Ближневосточного, планировавшего операцию по захвату Ирана. – Прим. авт.) отправился в Тбилиси… Перед самым отъездом выяснилось, что ни начальник Генштаба (Г.К. Жуков. – Прим. авт.), ни его заместитель выехать не могут… Чувствовалось, что в Москве происходит что-то не совсем обычное…» («Генеральный штаб в годы войны», с. 13). Штеменко обиженно отвечает тем, кто обвиняет Генштаб в отсутствии планов: «Допускалась ли нами сама возможность нападения на нас Германии в 1941 году и делалось ли что-нибудь практически для отражения этого нападения? Да, допускалось! Да, делалось!.. Все составные части плана были тщательно увязаны между собой и с работой народного хозяйства, транспорта, связи. В последующем были созданы планы развертывания войск военных округов» (там же, с. 17). Мало того, «нелишне… напомнить и о том, что перед самым началом войны в пограничные округа под строжайшим секретом стали стягиваться дополнительные войска. Из глубины страны на запад перебрасывались пять армий… Всего перемещалось 28 дивизий. Из Московского военного округа в Винницу отправилась оперативная группа, развернувшаяся там в управление Южного фронта» (там же). Заметим: войны нет, а фронтовые управления уже созданы! А к упомянутым Штеменко 28 дивизиям и пяти армиям мы еще вернемся…

Просмотров: 6

С другой стороны, трудно спорить и с тем, что «возвращение» Бессарабии и Северной Буковины в значительной степени ускорило это нападение. Впрочем, как считают некоторые современные историки, на первом этапе (как минимум до 18 декабря 1940 года), планы Гитлера в отношении СССР были, что называется, «на всякий случай». Ведь даже знаменитый план «Барбаросса» являлся «мерой предосторожности» и должен был быть претворен в жизнь лишь в случае продолжения враждебной по отношению к Рейху политики Сталина. Хайнц Магенхаймер считает, что «пожалуй, лишь югославские события в начале апреля 1941 года – когда Сталин открыто поддержал путчистов в Белграде и выступил против политики Гитлера на Балканах – сделали германское нападение неизбежным в ближайшей перспективе» («Hitler’s War. Germany’s Key Strategic Decisions. 1940—1945», с. 47).

Просмотров: 6

Разговор о том, насколько «внезапным» оказалось немецкое нападение для советского Военно-Морского Флота, предлагаю начать издалека – с конца 30-х годов. Руслан Иринархов в своей книге «РКВМФ перед грозным испытанием» рассказывает о некоторых действиях командования флота накануне войны. Так, еще «в 1939 году Комитет обороны при СНК СССР по представлению наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова вынес решение о резком сокращении числа строившихся линкоров и тяжелых крейсеров, а 19 октября 1940 года вышло постановление правительства о запрете на закладку новых кораблей этого класса» (с. 196). Казалось бы, вот они, наконец подтвержденные миролюбивые намерения СССР! Советский Союз отказывается от создания флота «больших морей»! Но не будем торопиться… «Чем было вызвано такое решение?» – спрашивает Р. Иринархов. На этот вопрос ответил сам нарком ВМФ Кузнецов: «Когда Гитлер в сентябре 1939 года напал на Польшу, очевидно, следовало сразу решать, как быть дальше с судостроительной программой. Строительство большого флота мы могли продолжать прежними темпами, только будучи совершенно уверены в том, что война начнется нескоро. Коль скоро такой уверенности не было, а ее и не могло быть, дорогостоящую, отнимавшую массу ресурсов программу следовало немедленно свернуть. Мы не внесли такого предложения. Считаю это своей ошибкой» («Накануне», с. 244).

Просмотров: 6