2024 © Все права защищенны - BookQuotes.ru
На самом деле «это было» совсем не так: Ортенберг на войну не уходил, а разил фашистов пером – из сытого московского далека. Тем не менее, как и воспоминания его «боевого» товарища – К. Симонова, дневниковые записи Ортенберга, посвященные июню 1941 года, представляют определенный интерес. Так, утром 21 июня ответственного работника наркомата Госконтроля (контора небезызвестного Мехлиса) «…вызвали в наркомат Обороны и сказали, что группа работников наркомата во главе с маршалом С.К. Тимошенко выезжает в Минск. Предупредили, что и я поеду с ней. Предложили отправиться домой, переодеться в военную форму и явиться в наркомат» (там же). Тут я прерву изложение товарища Ортенберга, чтобы подчеркнуть: не на того человека он тогда работал «начальником штаба» (по его собственному выражению), чтобы его вот так, запросто, вдруг вызвали в чужой наркомат и «предложили» отправиться домой (!) за военной формой. То есть, конечно, военные сборы в Кубинке Ортенберг незадолго до этого прошел и звание военинтенданта получил (как Симонов и десятки других мастеров пера), но входил-то он в свиту не наркома обороны Тимошенко, а другого достойного члена «ордена меченосцев» – доверенного сталинского палача Мехлиса. И если бы заместителю этого нового Малюты Скуратова попробовал давать приказы кто-то помимо него и самого «магистра» – товарища Сталина, то у зарвавшегося «партайгеноссе» несомненно возникли бы большие проблемы. Можно смело предположить, что Д. Ортенберг не удивился субботнему вызову к военным лишь по одной причине: он был заранее согласован со многими инстанциями и являлся крохотной частичкой какого-то большого советского плана. Спустя несколько месяцев после написания этих строк я узнал о еще одном удивительном «совпадении». Дело в том, что и сам могущественный шеф Ортенберга – Лев Мехлис – тоже подался «под знамена» прямо накануне войны. В тот же день – 21 июня 1941 года – Сталин назначил его начальником Политупра Красной Армии! Получается, что и он в один момент превратился в формального подчиненного наркома обороны Тимошенко. Не думаю, впрочем, что военные питали какие-либо иллюзии по поводу действительного статуса доверенного сталинского порученца, которого приставили к ним не в подчинение, а для надзора и понукания. Но вернемся к воспоминаниям Ортенберга…
Просмотров: 5
БОЛЬШЕВИСТСКАЯ МОСКВА ГОТОВА НАНЕСТИ УДАР В СПИНУ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ГЕРМАНИИ, ВЕДУЩЕЙ БОРЬБУ ЗА СУЩЕСТВОВАНИЕ.
Просмотров: 7
А.В. Горбатова за несколько месяцев до начала войны – вместе со многими другими репрессированными командирами – вдруг выпустили из концентрационного лагеря. Если верить бывшему генерал-лейтенанту НКВД П.А. Судоплатову – автору книги «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930—1950 годы», «…в общей сложности в строй вернулись около половины пострадавших от террора» (с. 181). Едва не умершему от голода Горбатову дают путевку в санаторий – подлечиться и набрать вес – и в апреле 1941 года назначают на должность заместителя командира 25-го стрелкового корпуса 19-й армии, тайно перебрасываемой на Западную Украину с Северного Кавказа. Вот что, провожая его, говорит нарком обороны Тимошенко: «Видимо, мы находимся в предвоенном периоде…» («Годы войны», с. 257). Вновь отметим уровень укомплектованности соединения: «Я ознакомился с дивизиями. Они были полностью укомплектованы…» Как и все мемуаристы, Горбатов отмечает, что «ее (войну) ждали все, и не так уж много было среди военных людей, у которых теплилась еще надежда на то, что войны можно избежать. Однако когда было объявлено о внезапном нападении… это сообщение всех поразило…» Надо же: «все ждали», но «всех поразило»!
Просмотров: 4
Ближе к концу съезда последовал ряд речей представителей родов войск, также не приминувших подсказать потенциальным противникам, как именно они планировали отражать их агрессию. Так, «с приветственным словом» от летчиков выступил тов. Денисов: «Мы, советские летчики, давно уже овладели как высотными, так и бреющими полетами. И верьте, товарищи, наша Красная Авиация бреет чисто, так чисто, что ни одного наглого врага не оставит там, где он должен быть сбрит. Мы, летчики, хорошо поняли исторический доклад т. Сталина на XVIII съезде партии и его слова о капиталистическом окружении. И если фашистские любители чужого добра осмелятся напасть на мирный труд нашего 170-миллионного народа… то ответ у нас будет один – на крыльях Советов мы понесем смерть фашистским поработителям, понесем свободу и счастье рабочим стран-агрессоров… Да здравствует отец советского народа, вождь мирового коммунизма, наш родной, великий Сталин! (Бурные продолжительные аплодисменты. Возгласы: «Привет сталинским соколам!», «Ура!» в честь т. Сталина.)» (там же, с. 507).
Просмотров: 5
– Ребята, – как-то по-домашнему сказал майор, – мы же с вами не на военном совете. Мы только прощаемся…» (там же, с. 213).
Просмотров: 5
Теперь позволю себе краткий экскурс в Стенографический отчет XVIII cъезда ВКП(б), проходившего 10—21 марта 1939 года. Начнем с того, что, по мнению Сталина, выступившего с отчетным докладом, новая мировая война давно началась: «уже второй год идет новая империалистическая война, разыгравшаяся на громадной территории от Шанхая до Гибралтара и захватившая 500 миллионов населения. Насильственно перекраивается карта Европы, Африки, Азии…» Далее хочу привести очень любопытную цитату: «В политике невмешательства (Англии и Франции. – Прим. авт.) сквозит стремление, желание – не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, – выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, «в интересах мира», и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево, и мило!» (с. 13). С одной стороны, «отец родной» с плохо скрытым раздражением (и, надо сказать, вполне справедливо) разоблачает коварные происки западных подстрекателей Гитлера, действительно считавших идеальным для себя вариантом стравить двух главных хищников континента (их, кстати, за такую стратегию и винить-то трудно). Но ведь сталинская стратегия точно такая же! Процитирую фразу из выступления Сталина на январском 1925 года Пленуме ЦК ВКП(б), сказанную за четырнадцать лет до XVIII съезда: «Вопрос о нашей армии, о ее мощи, о ее готовности обязательно встанет перед нами при осложнениях в окружающих нас странах как вопрос животрепещущий… Если война начнется, то нам придется выступить, но выступить последними. И мы выступим для того, чтобы бросить решающую гирю на чашку весов, гирю, которая могла бы перевесить» (цитата приводится по книге Юлии Кантор «Заклятая дружба», с. 25). Ничего не напоминает?.. В целом же выступление Иосифа Виссарионовича на XVIII съезде было, пожалуй, одним из самых сдержанных. Высказаться более откровенным образом он – в свойственной ему манере – поручил «верным соратникам».
Просмотров: 6