2024 © Все права защищенны - BookQuotes.ru
Предлагаю проанализировать эту во многом примечательную сцену. Прежде всего будем исходить из того, что бывший лейтенант Зеков рассказал правду и что описанное им грубое нарушение воинской дисциплины действительно имело место. Всякий, служивший в армии – безразлично какой! – прекрасно знает: командиру полка (в том числе и уходящему на повышение) перед строем части подобные вопросы в нормальной ситуации солдаты задавать не могут. Или, по крайней мере, не могут без серьезных для себя последствий – вроде многодневной чистки выгребных ям, отмывания походных кухонь или кое-чего похуже – скажем, общения с особым отделом. Сам факт прилюдного задавания подобных вопросов и «комичные» или «витиеватые» ответы на них обычно «строгого» и «собранного» майора Плеганского свидетельствуют о том, что все участники описанного «прощального» построения (а их, надо понимать, были многие сотни) знали, о чем идет речь. О том, что всех уже достало сидеть в лесу. О том, что логичным завершением и неминуемым итогом этого лесного сидения должна стать война. О том, что все присутствовавшие, будь на то их воля, давно бы уже получили снаряды и двинули к границе – громить «германа» с позиций, заранее помеченных колышками. Как и в случае на Украине, описанном лейтенантом Петровым, у молодых здоровых мужчин, с апреля ждущих Большой войны, постепенно росло желание эту самую войну поскорее начать. А параллельно росту этого желания падала и дисциплина. И точно так же любой служивший в армии на командной должности знает: в такой ситуации с подчиненными, сознательно доведенными до подобного состояния каждодневным науськиванием политруков и самих же командиров, обращаться надо очень осторожно. Потому что в действующей армии – в отличие от армии мирного времени – свои законы. В мирное время, если бы полк действительно находился в «летних лагерях», после первого же вопроса старший офицер не стал бы «комично» разводить руками и «витиевато» искать уклончивые ответы. Нет, он вызвал бы задавшего вопрос из строя и назначил бы ему соответствующее наказание – чтобы тому, очумевшему от жары, впредь неповадно было указывать начальству, где должен находиться его полк и когда должны подвезти боеприпасы. Если же в кадровой части Красной Армии (дисциплина в которой, замечу, была повыше, чем в Советской Армии образца 80-х, в которой пришлось служить вашему покорному слуге) безнаказанно происходили подобные «митинги», то следует признать: товарищи Сталин, Жуков и Тимошенко вполне справедливо опасались, что у кого-то из миллионов людей в защитных гимнастерках, сидящих в приграничных лесах, могут не выдержать нервы. И что это может привести к преждевременному началу столь долго и тщательно готовившейся ими «крупной операции». Когда новоиспеченный лейтенант Зеков пристает к командиру дивизиона Осокину с предложениями вроде того, что «надо написать товарищу Сталину» – чтобы тот разрешил установить тяжелые орудия прямо на границе и подвезти к ним снаряды, а тот, вместо того чтобы поставить забывшегося подчиненного на место, с «мягкой иронией», по-отечески, отвечает: «У тебя, кажется, не хватает одной рекомендации в партию?» и хвалит за «самоконтроль» (!), то становится ясно, что стараниями командиров и политработников к лету 1941 года Красная Армия в морально-психологическом плане была подобна сжатой пружине. И что долго ее – как и любую другую, изготовившуюся к войне армию – в таком состоянии держать было просто невозможно. О том же, кстати, задолго до описываемых событий предупреждал в своих трудах и любимый военный теоретик И.В. Сталина – Б.М. Шапошников.
Просмотров: 10
А вот что говорит о «внезапности» в своей книге еще один пехотинец – И.И. Федюнинский: «Вскоре… меня назначили командиром 15-го стрелкового корпуса. Но до вступления в должность послали на учебу в Москву, и в Ковель, где размещался штаб корпуса, я прибыл в апреле 1941 года, когда обстановка на нашей западной границе становилась все более напряженной… В начале мая я решил объехать части корпуса, познакомиться с командирами дивизий, полков, батальонов, проверить боевую готовность войск, уточнить на месте задачи частей и подразделений в случае развертывания боевых действий на границе. На эту поездку пришлось затратить около месяца (как свидетельствует в следующей главе данной работы его боевой товарищ – танкист Рокоссовский, в этой «ознакомительной поездке», являвшейся на самом деле рекогносцировкой, Федюнинский был далеко не одинок. – Прим. авт.). Войска корпуса располагались в лагерях и военных городках километрах в сорока и более от границы… Дивизии содержались по штатам мирного времени. Подавляющее большинство солдат и младших командиров составляли старослужащие, неплохо подготовленные в военном отношении. Как раз в это время (!) проходили учебные сборы приписного состава – уроженцев западных областей Украины. Когда началась война, приписники были влиты в кадровые дивизии (так штаты мирного времени «легким движением руки» превратились в штаты времени военного. – Прим. авт.)… Пока я объезжал части и подразделения корпуса (то есть в течение мая), напряжение на границе нарастало. Вернувшись в штаб корпуса (начало июня), я позвонил командующему 5-й армией генералу-майору танковых войск М.И. Потапову. Попросил разрешения по два стрелковых полка 45-й и 62-й дивизий… вывести из лагерей в леса, поближе к границе, а артиллерийские полки вызвать с полигона. В этом случае войска будут находиться в восьми километрах от границы, в густом лесу (!). Командарм, подумав, согласился» («На Востоке», с. 222).
Просмотров: 11
Заметим, что после начала войны 3-му воздушно-десантному корпусу так и не нашлось «воздушно-десантной» задачи. Почему? Потому что в обороне парашютисты превращаются в обычную – к тому же легковооруженную – пехоту. В этом качестве корпус и использовали начиная с середины июля, а на каком-то этапе его просто превратили в стрелковую дивизию. Следует подчеркнуть, что дивизия эта воевала хорошо (в частности, отличилась во время обороны Киева) и скоро стала гвардейской. То же самое справедливо и в отношении других бывших десантных соединений РККА: сказывались тщательный отбор и прекрасная подготовка личного состава. Уже тогда ВДВ являлись армейской элитой. Недаром все без исключения воздушно-десантные соединения СССР в ходе войны стали гвардейскими.
Просмотров: 10
Так вот: когда Сталин одной рукой прекращал программу строительства флота «больших морей» в СССР, а другой – заказывал те же линкоры и крейсеры в Германии, то он поступал совершенно логично. С одной стороны, советская военная промышленность могла сосредоточить усилия на создании гораздо более полезного в войне с германцем подводного флота (и так, к слову, немалого) и стремительном наращивании сухопутного потенциала. Все это, напомню, открыто признал и адмирал Кузнецов. Шутка ли – за каких-то два года оснастить тридцать механизированных корпусов, десятки новых стрелковых дивизий, сотни артиллерийских и авиационных полков! С другой же стороны, окажись Гитлер сотоварищи чуть более глупыми, и тогда немецкой промышленности пришлось бы тратить дефицитные ресурсы на строительство линкоров и крейсеров для своего «злейшего друга». Которые, кстати, так или иначе попали бы в руки Сталина в целости и сохранности после предстоявшего вскоре «освобождения» Германии.
Просмотров: 11
Но вернемся к анализу сообщений американских газетчиков в то тревожное предвоенное время. Не могу не повторить уже высказанное ранее мнение: даже без имевшейся в распоряжении СССР самой мощной и эффективной в мире шпионской сети советское руководство вполне могло судить о масштабе и срочности германской угрозы по статьям в зарубежных газетах, опубликованным за неделю до немецкого нападения. Если же кто-то в Германии (а это совсем необязательно был Гитлер) действительно выдвигал конкретные требования, и по этому поводу реально шли секретные, до сих пор никому неизвестные переговоры, то в таком случае советская сторона, что называется, «из первых рук» знала бы: агрессия может начаться в любую минуту. В конце концов совсем недавно в подобных ситуациях побывали Польша, Финляндия, Румыния и страны Прибалтики.
Просмотров: 12
«Я всегда утверждал, что политика коммунистов в целом и советская внешняя политика в особенности отличаются своей почти завораживающей целостностью и беспрецедентной целеустремленностью. Еще одним фактором является то, что коммунистические государственные деятели часто настолько убеждены в правильности своих убеждений, что заявляют о своих целях и намерениях с почти жестокой откровенностью».
Просмотров: 13