— Когда ответным огнем в порядке самозащиты господин Лыков застрелил упомянутого…
— И про Недокрещенного расскажи, — хрипло потребовал сыщик.
— Скоро туда тайно прибудет мой помощник, бывший сыщик Петр Форосков. Ты будешь у нас на связи.
— Алексей Николаевич, это вы? Мы все живы! А у вас как?
— Виноват! — прижал к груди белые холеные руки Базилевский. — Казните! Ешьте с кашей! Но… так ли велико мое преступление? Шура Запойный оба эти года жил под моим неусыпным надзором. Уверяю вас, он никому не причинил никакого зла. Мы даже сдружились… насколько это возможно между людьми разного воспитания. Трезвый он просто душа-человек, самобытный философ и отменный рассказчик. А пьяный мрачнеет и уходит в себя. Но не буянит! У Шуры была тяжелая жизнь. Но это добрая натура!
Пристава Поливанова оставили в доме в засаде, а Бекорюков, Лыков и расстроенный купец в экипаже последнего отправились в кабак. Однако Вани Модного там не оказалось. Полчаса назад он получил от неизвестного лица записку. Прочитал, переменился в лице и сразу же покинул заведение.