— Тебя? Плохой он физиономист! А чего ему у нас понадобилось?
— Нет, полового насилия не было. Но удушили их не просто, а сначала мучили.
— Попробую, но не обещаю. Капризный. Может и не захотеть…
А Лыков вернулся домой задумчивый. Подросток или субтильный мужчина… Возможно, старик… Это как? Прожил век с такой червоточиной в душе, и никто его не раскусил? Невозможно. Бок о бок с людьми, много лет. Кто-то да заметил. Но молчит. Полицию на Руси не любят. Где могут, стараются обойтись без нее. Опять же город маленький, узнают, сочтут за наговор. Надо зайти завтра к Рукавицыну, потолковать с ним. Пусть порасспросит обывателей по-свойски. Ему скажут такое, что Лыкову или судебному следователю не сообщат никогда.
— Мне — ни о чем, — созналась Полина Мефодиевна.
— Не страшно. Скажешь, что откупился. С братом вскладчину. Сумму сам сочини.