— Крепкий орех! С первых слов стал дерзить и запираться. Я отдал его Щукину и ушел. Уверен: завтра Челдон станет как шелковый. Иван Иваныч умеет убеждать такой сорт людей.
— Почему? Отлучается. В озере тем токмо щука да окунь водятся, другую рыбу они всю повывели. А версты в две еще озерцо имеется. Прямо посреди леса. Махонькое, а дна у яво нету. Мужики трое вожжей вязали, меряли-меряли, а дна-те так и не достали. Вот. И тама карася кишмя кишит. Вот Мишка иногда туды отлучается. За карасями, значит.
— Заправляет всем исправник Бекорюков. Сильная личность! Гроза обывателю. Он эту артель и придумал. Два главных у него помощника — пристав Поливанов и воинский начальник Готовцев. А в простых артельщиках ходят предводитель дворянства, председатель земской управы, член присутствия по крестьянским делам, уездный казначей. О том годе присоединился директор конторы 17-го Борисоглебского удельного имения. Просятся двое гласных из помещиков, да их не берут. Бают, по весне вошел и городской голова. Его тоже сперва не брали, а вишь, сгодился…
— Сухари! И не такие дела выгорали. Возьму слам — только меня и видели. Адью, господа!
— Эй, парень, еще постояльцы в доме есть? — спросил работника Щукин.
— Не выпускайте его из зала! — раздался сзади крик штабс-ротмистра.