Цитата #1264 из книги «Дело Варнавинского маньяка»

— Постойте. Вы не тот ли Лыков, что вступил в опекунство над Нефедьевской дачей?

Просмотров: 3

— На руках? Это как? Я такой борьбы не знаю.

Просмотров: 5

— Тогда я окончательно убедился, что надеяться могу лишь сам на себя. И на внезапность. При всеобщем непонимании остальными надвигающейся опасности. Ну, подготовился. У меня был даденый вами револьвер. Никто об этом не знал, кроме Степана Пименовича. Я прикинулся перед свитой дурачком: бегал, бестолково суетился… Для них мальчишка и мальчишка, тем лучше. Еще я понимал, что оружие могу пустить в ход лишь в самый последний момент, когда намерения убийц будут выказаны ими со всею откровенностью. Страшно было. Справлюсь ли? Все жизни, включая детские, на мне; никто остальной ничего не понимает. А свита шушукается, готовится. Жуть… Так погиб Окуньков. Когда позвали его вниз, я прямо в ноги ему упал: не ходите туда, Степан Пименович, убьют вас! Не послушал… Он спускался, я смотрел на него, все знал, но поделать ничего не мог. Выдал бы себя раньше времени, пытаясь спасти его, — погубил бы всех… Он подошел, и сразу ударили они его ножом. Я стоял на верхней площадке и, признаюсь, дрожал. Потом взял себя в руки. Отца вспомнил. Как бы он поступил? Понял: отец перебил бы их, но так, чтобы наверняка. А как это? Лестница. Дать им забраться до середины. Наверх быстро вбежать не получится, вниз — подставят спины. Так и сделал.

Просмотров: 2

— А нету никаких чертей, — сообщил ему умирающий. — И бога нет. Это все для вас, дураков, придумано.

Просмотров: 3

— Опять следователи? — недовольно спросил Лыков.

Просмотров: 6