— Лешенька! Ты уже вернулся! Как славно. Боже, что за вид у тебя? Ты же весь в соломе! Валялся в стогу с бержеркой? Смотри, я вас когда-нибудь застукаю!
— О да! Точно под левую лопатку, наповал. Обычный человек умер бы мгновенно.
— Ты мне это уже пятый год обещаешь, а он все не зовет! Ну, шучу, шучу… Я тебя, старик, позвал по делу. Сослужи-ка нам одну службу, и будет тебе от меня за то особая благодарность.
— Да, да, опекун, конечно, опекун, — замахал руками Амилий Петрович. — Извините великодушно, вечно я все путаю. В имение пробираетесь?
— Разумеется. Если я даже обнаружу автора записки, то арестовать его — лишь в вашей власти. Вы уже допросили Челдона?
Голос у Щукина оказался глухой, чуть хрипловатый, словно у обычного пьяницы. Но бесцветные глаза смотрели зорко и жестко.