— Уже завел. Еще, говорят, стекловаренный завод собирается где-то в лесу ставить.
— А ведь это действительно мысль, — повеселел Бекорюков. — Странно, что мы раньше до этого не додумались. Ай да голова! Прости меня, Николай Орестович, за резкость. Щукин, тащи Пето сюда! И как мы о нем позабыли?
Спустя двое суток после той страшной ночи они сидели над поймой Ветлуги за вкопанным в землю столом. Супруги Лыковы, Форосков, Таубе и Буффаленок чаевничали и любовались рекой. Особняком, под ручку с Грушей, жмурился на солнце Титус; щеки его уже начали розоветь. Неподалеку резвились дети, уютно гудел самовар. Только вот разжигал его не верный Степан, а недавно нанятый и еще неумелый паренек.
— А если вы его упустите? — зло прошептал исправник.
— Его ударили ножом сзади под левую лопатку. Целили в сердце.
— Нет, вечером меня допоздна дома не будет. Днем сумеете? Где и когда вам удобнее?