— Погоди, — ответил Щукин. — Есть один манер, которым ты можешь из-под каторги выскочить. И дома остаться.
— Бросай все дела и ищи его! А то сбежит из уезда, стервец…
— Меня Щукин зовут, Иван Иваныч. Может, слыхал?
— Он первое время у беспоповцев жил, в Кирилловском ските. Выгнали. По деревням пытался — выгнали.
Иван числился за Летучим отрядом Департамента полиции и не соприкасался со столичным градоначальством. Однажды питерские сыскные задержали его на облаве с липовыми документами и посадили в ДэПэЗэ на Шпалерной. Веселый, обаятельный, уверенный в себе, «демон» завел там широкое знакомство и даже сделался старостой камеры. Особенно полезным оказалось его общение с представителями московской «диаспоры».
— Ага! — сообразил Лыков. — Это же клад! Нищие ходят по всему уезду, подмечают что-то и сообщают своему королю. А он вам? Я знаю, что у Виноградова в Петербургской сыскной полиции это заведено. Все старосты нищенских артелей испокон веку состоят в осведомителях.