— Ближе к утру мы вышли к деревне, — продолжал молодой боец. — Она стояла среди леса, на широком и плоском месте. В эту деревню не вели дороги; вокруг не было вспаханных полей. От жилищ не пахло ни пищей, ни хлевом; мы не слышали стада, не чуяли домашней птицы, не лаяли собаки. Риш сказал, что эта деревня давно мертва. Дилан приказал ему подойти ближе и проверить.
— Оно связно говорит. Не говорит даже, а вещает. Это тяжело описать, надо видеть. «Свет идёт с Восхода, логово Ульхарда-Злодея растопчет Белый Рыцарь!» — продекламировала Лима, выпучив глаза, басом, обессмыслив умное нервное лицо. — Такого ещё никто не встречал.
— Другие не чуют, — сказал маршал волкопсов, нервно хахая. — Они кидаются и кидаются. А этот будто ждёт, когда ему пустят кровь. Хочет, чтобы его сожрали. Почему? Это ненормально.
В глубине души Ульхард был, пожалуй, благодарен Оракулу.
Ульхард сделал знак, и серый воин отделился от серой стены, словно вышел из камня. В его бледных глазах стоял зеленовато-белёсый светящийся туман.
— Тот, кто жжёт, не думая об опасности огня, сам может погибнуть в пламени. Кто вызывает лесной пожар, горит в нём вместе с другими живыми созданиями.