— Ты растоптал мою любовь! — заявил Белый Рыцарь чуть ли не со слезами в голосе. — Там, на горной тропе — помнишь?! Прекрасная дева…
Когда была зима, Ульхард не помнил. Мертвенный белый покров снега иногда снился ему, но видел ли он снег наяву — не мог сказать. Наверное, видел: ладони хранили память о его холодном влажном прикосновении. Впрочем, быть может, это память о горных перевалах, о ледниках, о каких-то канувших в ничто походах… Как бы то ни было, зима приходила в Закатный Край и прошла очень давно.
— Надо же, — удивилась Лима. — Это другие слова. Уж не узнал ли он вас, государь?
— Живые будут завидовать мёртвым! — завопил полоумный изо всех сил. — А ты ещё запросишь пощады, гнусный мерзавец!
Ульхард не знал, сколько времени продолжалась эта ночь, пропахшая убивающим огнём. Рассвет забрезжил неожиданно, он поднялся над догоревшими лесами, стыло розовый, безжизненный и неуютный. И все, кто ждал своей судьбы в Вечернем Доме, догадались, что Белый Рыцарь подъезжает к воротам.
— В этой болтовне нет особого смысла, Гхоти. Это просто слова, сваленные в кучу, как осколки разбитой посуды. И — я не уверен, что эта тварь вообще понимает речь, свою и чужую. Эй, ты! Когда придёт твой Белый Рыцарь?