— Зря ты не пошла — внизу гораздо интересней. Надо будет пошарить там, — голем невозмутимо прошествовал в шахту и задвинул за собой дверь. — Если пустят, конечно.
Можно сколько угодно твердить себе о том, что мир полон происков злобных сектантов, что надежда на покой — тщета и тлен, а спать на бомбе намного спокойнее, чем жить без бомбы. Но, когда по вечерам тебя ждет большой уютный дом, в кухне кто-то привычно возится, а по коридорам, словно неуспокоенный дух, бродит задумчивый белый маг, чувство реальности притупляется. Бытие, так сказать, побеждает сознание. Возникает противоестественное желание прекратить суету, погреться на солнышке (благо лето и ни одного облачка на небе нет), а может даже написать стих. Все, сковородками гремят, сейчас омлет жарить будут. Пора подниматься.
Сатал скептически хмыкнул. В этот момент надсадный вой заставил разговоры в зале смолкнуть, некоторые гости вздрогнули, а иные — даже присели. Мой мотоцикл опять пытались угнать.
— Не странно ли, что они умерли все разом? Так, словно жуков оживили при помощи ретроспективной анимации, прежде чем отправить в бой. Интересно, есть ли в поезде маг-аниматор? — кроме меня, конечно.
— Нет, не полезут они к нему, решат, что в таком виде он им полезнее. Человек-диверсия!
Алех взглянул на лучащегося добродушной улыбкой вербовщика и сочувственно вздохнул.