- Конечно, нужен, - согласился комэск, - только где их взять столько то? А ведущему передатчик нужен все-таки куда больше. Нам бы еще один на эскадрилью найти, три пары это лучше.
- Товарищ командир, снова встрял в разговор Виктор, - еще бы радио поставить, чтобы переговариваться можно было. Почему мы его не используем?
Таня покачала головой и замолчала. Он почувствовал, что по ее щекам снова покатились слезы.
Он торопливо оделся и выскочил на улицу. Виктор снова было задремал, как явился хмурый фельдшер. Весь серый от усталости, с глазами красными от недосыпа, он скорее напоминал ожившего покойника, чем живого человека. Однако дело свое знал туго, быстренько размотав тряпки, глянул на раненную ладонь. По мнению Виктора, выглядела рана страшно. Пуля прошла наискосок, прямо по одной из линий, толи “жизни”, толи “судьбы”, разорвав кожу и вырвав кусок мяса. Теперь она воспалилась, края почернели и разбухли, сама рана сочилась сукровицей. Однако фельдшер лишь хмыкнул и принялся ковырять в ране пинцетом. У Виктора от такого обращения потемнело в глаза, от боли он едва не сломал остатки зубов, но тот уже ловко бинтовал ему кисть.
- Здравствуйте, - Виктор улыбнулся, поздно вспомнив, что беззубая улыбка не самое лучшее средство расположить к себе собеседника. - Да, вот… школько же можно шпать. А как вы здесь с детьми? Тут же…
Наутро распогодилось, снегопад пошел на убыль и вскоре совсем прекратился. Низкие облака поредели, и кое-где между ними уже пробивалось солнце, освещая засыпанное снегом пространство. Полк сразу же включился в работу, словно пытаясь наверстать утраченное время. Пары и звенья поднимались в небо и садились обратно, старательно, словно дворники-таджики, сметая снег с взлетной полосы. Виктор давился надоевшими макаронами, с утра они уже сделали вылет на патрулирование, готовились к следующему и пока техники готовили машины, летчики торопливо поглощали завтрак, расположившись на чехлах, под крылом самолета комэска.