Из-за облаков показалась луна, осветив серую деревенскую улицу. На снег легли тени от деревьев, все посветлело.
Мрачное, зимнее солнце все сильнее склонялось к горизонту. День заканчивался. Он прошел вхолостую, не принеся ничего кроме лютого холода, проморозившего тело насквозь.
Шубин согласно кивнул головой. Виктор только сейчас разглядел, что комэск аккуратно пострижен, а ворот его гимнастерки украшает ослепительно белый подворотничок.
- Я не слышал! И мне очень интересно, откуда это мог услышать ты? - Шишкин стал очень серьезным, его зеленые глаза буквально сверлили Виктора.
Сверху, сквозь дым и пыль четко виднелись маленькие воронки попаданий, большинство из них легли в стороне, но станции тоже досталось. Было видно, как в одном из эшелонов загорелись вагоны, заволакивая все дымным облаком. Весело разгоралось какое станционное здание, у другого отсутствовала крыша. Однако и немецкие зенитчики тоже в долгу не остались. Один из бомбардировщиков, с отбитой прямым попаданием снаряда плоскостью, кувыркался к земле, словно сорванный с дерева осенний лист. Из его пробитых баков выливался бензин, загораясь в воздухе, оставляя завораживающе красивую в своей жути, картину гибели самолета. Второй бомбардировщик, дымя поврежденным мотором, отставал от общей группы, оставшиеся машины начали растягивать строй, стараясь выйти из под обстрела зениток.
- Точно, - поддержал его Вахтанг, - вчэра просидели весь день в землянке, зачем?