Альфия-то как сюда пробралась! Засмотрелась на мужское! Разгильдяи, устроили тут цирк со смотринами! И сколько их в коридорчике набилось? Даже дверь приоткрыли, подглядывают. Впечатлилась женщина, под повязкой у зорга тоже... огурец, эге-гей какой!
Перегнувшись на правом крыле, я замер: ещё один зорг сидел подо мной на кнехте, совершенно по-человечески потрясывая контуженной головой. Как он влез! По главной палубе внизу не пройти, мешают арки колёс, а все двери задраены. Прыгнул, зацепился сильными пальцами за низкий привальный брус, подтянулся -- и уже на палубе! А там и на верхнюю... Тварь рыкнула, вскочила, и быстро пошла по пустой палубе с топором наперевес. Да это не топор, господа, а страшная деревянная секира с вклеенными в лезвие острыми треугольными пластинками!
От нахлынувшей злой собранности я попал в цель первым же выстрелом, краем сознания понимая, что грохот начавшего боевые действия "Зауэра" добавляет людям на палубе уверенности в своих силах точно так же, как в древности залп лучников добавлял сил замершим в ожидании удара шеренгам копейщиков. Передний гребец выпустил из страшной лапы весло, схватился за грудь и осел -- остальные, громко зарычав, прибавили, и передовая лодка ничуть не потеряла в скорости.
Трофейную баржу пришвартовали чуть ниже центрального причала, оттуда теперь и идёт торговля ГСМ, я уже договорился с Арвидсоном, что всё масло буду скупать у него оптом -- ОПЕК не для меня, хочу быть монополистом. Отдав мазут в бочках на реализацию русскому торговцу Сергею Куценко, мы с капитаном сразу зарядили очередной рейс вверх, к любимой Аракаре. На этот раз перекачали в уже опустошённый тридцатикубовый танк весь остаток мазута, оставив на островке лишь пустую баржу, которую, тем не менее, попробуем снять в большую воду. Если раньше не свалим.
С этими словами я достал из кармана и протянул золотую монетку.